Краткая коллекция англтекстов
Честерфильд. Письма к сыну
Letter 48/Письмо 48
| English | Русский |
| LONDON, April 26, O. S. 1750. | Лондон, 26 апреля ст. ст. 1750 г. |
| MY DEAR FRIEND: As your journey to Paris approaches, and as that period will, one way or another, be of infinite consequence to you, my letters will henceforward be principally calculated for that meridian. You will be left there to your own discretion, instead of Mr. Harte's, and you will allow me, I am sure, to distrust a little the discretion of eighteen. You will find in the Academy a number of young fellows much less discreet than yourself. These will all be your acquaintances; but look about you first, and inquire into their respective characters, before you form any connections among them; and, 'caeteris paribus', single out those of the most considerable rank and family. Show them a distinguishing attention; by which means you will get into their respective houses, and keep the best company. All those French young fellows are excessively 'etourdis'; be upon your guard against scrapes and quarrels; have no corporal pleasantries with them, no 'jeux de mains', no 'coups de chambriere', which frequently bring on quarrels. Be as lively as they, if you please, but at the same time be a little wiser than they. As to letters, you will find most of them ignorant; do not reproach them with that ignorance, nor make them feel your superiority. It is not their faults, they are all bred up for the army; but, on the other, hand, do not allow their ignorance and idleness to break in upon those morning hours which you may be able to allot to your serious, studies. No breakfastings with them, which consume a great deal of time; but tell them (not magisterially and sententiously) that you will read two or three hours in the morning, and that for the rest of the day you are very much at their service. Though, by the way, I hope you will keep wiser company in the evenings. | Милый друг, Близок день, когда ты поедешь в Париж; поездка эта в том или другом отношении, но непременно будет иметь огромные последствия для тебя, и поэтому в письмах своих я впредь всегда буду иметь в виду этот новый меридиан. Там подле тебя не будет уже м-ра Харта и ты во всем должен будешь руководствоваться собственным благоразумием, а я позволю себе все же немного усомниться в благоразумии восемнадцатилетнего юноши. В Академии ты повстречаешь множество молодых людей, которые будут еще менее благоразумны, чем ты. Со всеми из них тебе придется познакомиться, но сначала хорошенько оглядись и узнай, что это за люди, а потом уже сближайся с ними и caeteris paribus(130) останови свой выбор на лицах более высокого положения и знатных. Окажи им особое внимание - тогда ты будешь принят в их домах и сможешь бывать в самом лучшем обществе. Все эти юные французы до чрезвычайности etourdis(131): будь осторожен, избегай всякого рода столкновений и ссор; даже шутя, не позволяй себе никаких фамильярных жестов; воздержись от jeux de main(132) и coups de chambriere(133) - то и другое нередко приводит к ссорам. Будь, пожалуйста, таким же веселым, как и они, но, вместе с тем, будь и немного поумней. Ты убедишься, что в отношении изящной литературы большинство из них - сущие невежды; не попрекай их этим невежеством и не давай им почувствовать свое превосходство над ними; они нисколько не виноваты в том, что воспитаны для военной службы. Но, вместе с тем, не позволяй этим невежественным и праздным людям посягать на утренние твои часы, которые ты, может быть, сумеешь посвятить серьезным занятиям. Никаких завтраков вместе с ними - это отнимает очень много времени, лучше скажи им (только отнюдь не назидательным менторским тоном), что утром ты собираешься часа два-три почитать, а все остальное время ты к их услугам. Между прочим, я все же надеюсь, что и вечера свои ты будешь проводить среди людей более умных. |
| I must insist upon your never going to what is called the English coffee- house at Paris, which is the resort of all the scrub English, and also of the fugitive and attainted Scotch and Irish; party quarrels and drunken squabbles are very frequent there; and I do not know a more degrading place in all Paris. Coffee-houses and taverns are by no means creditable at Paris. Be cautiously upon your guard against the infinite number of fine-dressed and fine-spoken 'chevaliers d'industrie' and 'avanturiers' which swarm at Paris: and keep everybody civilly at arm's length, of whose real character or rank you are not previously informed. Monsieur le Comte or Monsieur le Chevalier, in a handsome laced coat, 'et tres bien mis', accosts you at the play, or some other public place; he conceives at first sight an infinite regard for you: he sees that you are a stranger of the first distinction; he offers you his services, and wishes nothing more ardently than to contribute, as far as may be in his little power, to procure you 'les agremens de Paris'. He is acquainted with some ladies of condition, 'qui prefrent une petite societe agreable, et des petits soupers aimables d'honnetes gens, au tumulte et a la dissipation de Paris'; and he will with the greatest pleasure imaginable have the honor of introducing you to those ladies of quality. Well, if you were to accept of this kind offer, and go with him, you would find 'au troisieme; a handsome, painted and p----d strumpet, in a tarnished silver or gold second-hand robe, playing a sham party at cards for livres, with three or four sharpers well dressed enough, and dignified by the titles of Marquis, Comte, and Chevalier. The lady receives you in the most polite and gracious manner, and with all those 'complimens de routine' which every French woman has equally. Though she loves retirement, and shuns 'le grande monde', yet she confesses herself obliged to the Marquis for having procured her so inestimable, so accomplished an acquaintance as yourself; but her concern is how to amuse you: for she never suffers play at her house for above a livre; if you can amuse yourself with that low play till supper, 'a la bonne heure'. Accordingly you sit down to that little play, at which the good company takes care that you shall win fifteen or sixteen livres, which gives them an opportunity of celebrating both your good luck and your good play. Supper comes up, and a good one it is, upon the strength of your being able to pay for it. 'La Marquise en fait les honneurs au mieux, talks sentiments, 'moeurs et morale', interlarded with 'enjouement', and accompanied with some oblique ogles, which bid you not despair in time. After supper, pharaoh, lansquenet, or quinze, happen accidentally to be mentioned: the Marquise exclaims against it, and vows she will not suffer it, but is at last prevailed upon by being assured 'que ce ne sera que pour des riens'. Then the wished-for moment is come, the operation begins: you are cheated, at best, of all the money in your pocket, and if you stay late, very probably robbed of your watch and snuff-box, possibly murdered for greater security. This I can assure you, is not an exaggerated, but a literal description of what happens every day to some raw and inexperienced stranger at Paris. Remember to receive all these civil gentlemen, who take such a fancy to you at first sight, very coldly, and take care always to be previously engaged, whatever party they propose to you. | Настоятельным образом прошу тебя, никогда не показывайся в так называемой английской кофейне - это настоящий притон всех английских ничтожеств, равно как и преступников, бежавших от ирландского и шотландского суда; там нередки скандалы и пьяные ссоры; словом, я не знаю более отвратительного места во всем Париже. Да и вообще кофейни и таверны не делают чести этому городу. Всячески остерегайся великого множества разодетых и изысканных в речах chevaliers d'industrie(134) и aventuriers((135), которыми кишмя кишит Париж, и старайся никого не обижать и держаться подальше от людей, положение и репутация которых тебе неизвестны. Какой-нибудь "граф" или "шевалье" в красивом, обшитом галуном кафтане et tres bien mis(136) подходит к тебе где-нибудь в театре или в другом общественном месте; он, видите ли, с первого взгляда почувствовал к тебе безмерное расположение, он понимает, что ты очень знатный иностранец, и предлагает тебе свои услуги и горит желанием, насколько это будет в его скромных возможностях, помочь тебе вкусить les agrements de Paris(137). Он знаком с некими знатными дамами, qui preferent une petite societe agreable, et des petits soupers aimables d'honnetes gens, au tumulte et a la dissipation de Paris(138). Он получит величайшее удовольствие, если будет иметь честь представить тебя этим высокопоставленным дамам. Допустим, что ты согласился принять его любезное предложение и отправился с ним - ты найдешь au troisieme(139) красивую, раскрашенную и расфуфыренную проститутку в затканном золотом или серебром выцветшем поношенном платье, делающую вид, что играет в карты на ливры с тремя или четырьмя довольно хорошо одетыми шулерами, которых она величает маркизом, графом и шевалье. Дама эта встречает тебя очень вежливо и приветливо со всеми compliments de routine(140), без которых вообще ни одна француженка не может обойтись. Хоть она и любит уединенную жизнь и старательно избегает le grand monde(141), она все же премного обязана господину маркизу за то, что он познакомил ее с таким выдающимся и замечательным человеком, как ты, только она не знает, чем лучше развлечь тебя: у нее дома ведь принято играть не выше, чем по одному ливру; если ты можешь заинтересоваться игрой по такой ничтожной ставке в ожидании ужина, то a la bonne heure(142). Итак, ты садишься за эту игру по самой маленькой, причем вся эта милая компания старается дать тебе выиграть ливров пятнадцать-шестнадцать, и по этому случаю все поздравляют тебя с удачей и расточают похвалы твоему уменью играть. Подают ужин, и хороший - в расчете на то, что ты за него заплатишь. La marquise en fait les honneurs au mieux(143), ведет разговор о высоких чувствах, о moeurs, et morale(144), перемежая его с enjouement(145) и украдкой строит тебе глазки, намекая, что тебе не надо терять надежду. После ужина заходит разговор об игре в фараон, в ландскнехт или квинтич: шевалье предлагает полчасика поиграть в какую-нибудь из этих игр; маркиза горячо возражает и клянется, что не потерпит этого у себя в доме, но в конце концов соглашается, после того как ее уверяют, que ce ne sera que pour des riens(146). Тогда-то и настает долгожданная минута, и все начинается: в лучшем случае, ты проигрываешь шулерам все свои деньги, если же ты засидишься за полночь, у тебя еще могут отнять часы или табакерку, а для пущей надежности и убить тебя. Могу тебя уверить, что здесь нет ни малейшего преувеличения, я только в точности рассказал тебе то, что каждый день происходит с неопытными юнцами, прибывающими в Париж. Помни, что всех этих любезных господ, которые с первого взгляда проникаются к тебе такой симпатией, ты должен встречать очень холодно и, куда бы они ни стали приглашать тебя, уметь отказать им, сославшись на то, что вечер у тебя уже занят. |
| You may happen sometimes, in very great and good companies, to meet with some dexterous gentlemen, who may be very desirous, and also very sure, to win your money, if they can but engage you to play with them. Therefore lay it down as an invariable rule never to play with men, but only with women of fashion, at low play, or with women and men mixed. But, at the same time, whenever you are asked to play deeper than you would, do not refuse it gravely and sententiously, alleging the folly of staking what would be very inconvenient to one to lose, against what one does not want to win; but parry those invitations ludicrously, 'et en badinant'. Say that, if you were sure to lose, you might possibly play, but that as you may as well win, you dread 'l'embarras des richesses', ever since you have seen what an encumbrance they were to poor Harlequin, and that, therefore, you are determined never to venture the winning above two louis a-day; this sort of light trifling way of declining invitations to vice and folly, is more becoming your age, and at the same time more effectual, than grave philosophical refusals. | Может статься, что где-нибудь в многолюдном и хорошем обществе ты повстречаешь ловкача, которому захочется обыграть тебя в карты и который уверен, что ему это удастся, если ты только согласишься стать его партнером. Поэтому положи себе за правило и неукоснительно этому правилу следуй: никогда не играть в мужской компании, а только со светскими дамами, и притом по низкой ставке, или же в обществе, где будут и мужчины, и дамы. Вместе с тем, если тебе предложат играть по более крупной ставке, нежели ты привык, не отказывайся от этого с серьезным и нравоучительным видом, не говори, что было бы безумием рисковать столь значительной для тебя суммой, сумей отказаться от этих приглашений весело и en badinant(147). Скажи, что, может быть, и стал бы играть, если бы был уверен, что непременно проиграешь, но так как нельзя исключить возможности выигрыша, ты боишься l'embarras des richesses(148), с тех пор как видел, в сколь затруднительное положение был поставлен этим бедный Арлекин, и что ты, поэтому, твердо решил играть только так, чтобы за вечер никогда не выигрывать больше двух луидоров: юноше твоего возраста гораздо больше пристало, отказываясь от приглашений людей, пытающихся склонить его к пороку и сумасбродствам, не вступать с ними в серьезные философские споры, а просто превратить все в шутку; к тому же такой отказ всегда покажется более убедительным. |
| A young fellow who seems to have no will of his own, and who does everything that is asked of him, is called a very good-natured, but at the same time, is thought a very silly young fellow. Act wisely, upon solid principles, and from true motives, but keep them to yourself, and never talk sententiously. When you are invited to drink, say that you wish you could, but that so little makes you both drunk and sick, 'que le jeu me vaut pas la chandelle'. | Про молодого человека, лишенного собственной воли и делающего все, что от него хотят, принято говорить, что он хороший парень, но вместе с тем все думают, что он просто набитый дурак. Действуй разумно, руководствуясь твердыми принципами и верными побуждениями, но храни и те, и другие в тайне и никогда не пускайся в нравоучения. Когда тебя уговаривают выпить, скажи, что рад был бы поддержать компанию, но что ты настолько быстро пьянеешь и чувствуешь себя потом плохо, que le jeu ne vaut pas la chandelle(149). |
| Pray show great attention, and make your court to Monsieur de la Gueriniere; he is well with Prince Charles and many people of the first distinction at Paris; his commendations will raise your character there, not to mention that his favor will be of use to you in the Academy itself. For the reasons which I mentioned to you in my last, I would have you be interne in the Academy for the first six months; but after that, I promise you that you shall have lodgings of your own 'dans un hotel garni', if in the meantime I hear well of you, and that you frequent, and are esteemed in the best French companies. You want nothing now, thank God, but exterior advantages, that last polish, that 'tournure du monde', and those graces, which are so necessary to adorn, and give efficacy to, the most solid merit. They are only to be acquired in the best companies, and better in the best French companies than in any other. You will not want opportunities, for I shall send you letters that will establish you in the most distinguished companies, not only of the beau monde, but of the beaux esprits, too. Dedicate, therefore, I beg of you, that whole year to your own advantage and final improvement, and do not be diverted from those objects by idle dissipations, low seduction, or bad example. After that year, do whatever you please; I will interfere no longer in your conduct; for I am sure both you and I shall be safe then. Adieu! | Прошу тебя, окажи побольше внимания месье де ла Гериньеру и будь с ним полюбезнее: он на хорошем счету у принца Карла и у многих людей, принадлежащих к высшим кругам Парижа; его отзывы о тебе будут очень важны для твоей репутации в этом городе, не говоря уж о том, что его покровительство окажется полезным для тебя и в самой Академии. По причинам, которые я тебе уже излагал в моем последнем письме, мне хотелось бы, чтобы ты был interne(15)0 в Академии в течение первых шести месяцев, после чего, обещаю тебе, у тебя будет собственная квартира dans un hotel garni151 - если за это время я получу о тебе хорошие отзывы и ты будешь принят в лучших французских домах и сумеешь заслужить себе там уважение. Теперь тебе, слава богу, не нужно ничего, кроме привлекательной наружности, того завершающего все лоска, той tournure du monde(152) и тех манер, которые так необходимы, чтобы украсить человека и дать возможность всем его достоинствам проявиться. Приобрести это можно только в изысканном обществе, а самое лучшее французское общество для этого более всего подходит. Тебе не придется искать удобного случая: я пришлю тебе письма, которые введут тебя в самые высшие круги - не только beau monde(153), но также и beaux esprits(154). Поэтому прошу тебя, посвяти весь этот год самому важному для тебя делу - завершению своего воспитания, и не позволяй себе отвлекаться от этой цели, предаваясь праздному распутству, потакая низким соблазнам и следуя дурным примерам. Кончится этот год - и можешь делать все, что захочешь - в твою жизнь я больше вмешиваться не стану. Я уверен, что оба мы, и ты и я, сможем быть тогда за нее спокойны. Прощай. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
